Сказание о харонском сне
Глава первая
У черной трещины харонской,
У скал молчащих и руин
Разбит наш лагерь. Светит солнце;
Коптят вулканы; вьется дым.
Харона молчалива память;
Багровый материк суров...
И кажется - следят за нами
Глазницы белых черепов.
Его секрет не станет нашим,
Его покой подобен сну,
И здесь один харонский кашель
Наш нарушает тишину.
Но все ж следы былых историй
Прошли сквозь пелену времен.
Я вспомню дом за мертвым полем
И вам поведаю о нем...
В его стенах лишь песни ветра
Слышны; камин хранит золу.
И два обнявшихся скелета
Лежат в том доме на полу.
Что их убило? Ни заклятье,
Ни меч, ни быстрая стрела
Их не касались. Цело платье,
И роба старая цела.
Откуда здесь им было взяться,
Ища не гибели, но сна?
Герои смерти не боятся;
Влюбленным - не страшна она...
...В тот день уставшие от зноя,
Вернулись в лагерь мы без сил
И говорили меж собою,
Покуда сон нас не сморил.
Тех, кто прошел все континенты,
Не удивляет ничего.
Но вот Харон... не врут легенды
О нем и призраках его..
Глава вторая
Необъяснимы чудеса Харона,
Когда веков спадает пелена.
Под деревом, в тени засохшей кроны
Один и тот же сон приснился нам.
Приснился нам Гипернаан цветущий,
Луга, долины, птичий перезвон.
И люди - что не хуже и не лучше,
Чем те, кто видит нынешний Харон.
Любовь и дружба были им знакомы
И ненависть - не меньше, чем сейчас.
И правили тем миром мага слово,
Полет стрелы и лезвие меча.
И поле боя нам во сне явилось:
Схлестнулись двое рыцарей седых;
Был долог бой, поскольку равны силы,
И раздавался звон мечей стальных.
Бой мастеров, великих, сильных, равных;
И лучший враг дороже стал чем друг.
Нес каждый рыцарь собственную правду,
Как факел, что трепещет на ветру.
И оба пали, не сказав ни слова,
С победным ликованьем на лице.
Так поразил один герой другого,
Детей оставив плакать об отце.
Менялись люди и приемы боя,
Шли в ход арбали, посохи, клинки;
Бессчетно раз на том проклятом поле
В бою сходились «лучшие враги».
Но всем известно: капля точит камень.
Сливаясь вместе, смелость, злость и смерть,
Питали что-то темное веками,
Пока оно не выбралось на свет...
А было так: сошлись в бою два мага:
Девчушка, лет семнадцати едва,
И парень, ей ровесник. И отвага
Наполнила их пылкие слова.
Они друг друга видели впервые,
Но мести след, как нить веретена,
Тянулся в непроглядные, седые
Века; в совсем иные времена.
Здесь грань тонка меж дальними мирами
Всегда была - изъян в делах Ткача.
Манимы злом, герои умирали,
И кровь текла, печать судьбы точа.
И вот стемнело - не опасный знак ли? -
Закрыли тучи неба синеву.
Враги не вняли: две последних капли
Упали в изумрудную траву.
Две капли. Две поверхностные раны.
Преграда пала. Вздрогнула земля.
И в этот мир из едкого тумана
Явились три дракона-короля.
Их взгляды выдавали только голод;
Они смотрели пристально и зло.
И небольшой гипернаанский город
Могло накрыть драконово крыло.
В тот миг героям было не до страха,
Бежали те, кто был и смел, и горд:
Задействовав - она - обитель арха,
Он - мигом позже - инка телепорт.
«Готовь, кто может, свой клинок иль посох,
Кто мал и слаб, - спасайся и беги!»
Всем о беде, неведомой и грозной
Кричали хором давние враги.
Толпа металась; плакали, кричали,
И шел, безмолвен, сквозь кошмарный крик
Седой старик с бездонными очами;
И юных магов подозвал старик.
Он им поведал сдержанно и строго
Об их вине и положенье дел.
«Всему конец... Я не успел немного.
Быть может, лишь минуту не успел...»
Горел Гипернаан, вздымая пепел.
И пусть один дракон погиб в бою,
Но столько воинов ни за что на свете
Еще не отдавали жизнь свою.
И наши маги вот уже без праны,
Когда вокруг погибель и пожар...
И вдруг сказала девушка: «Я Жанна...» -
«Какое совпадение! Я Жан...»
Кирпичный домик - их приют последний;
Ни праны, ни оружия, ни сил...
«Я жизнь свою отдал бы, без сомнений,
Чтобы исправить то, что натворил!»
«И я...» - печально вторит Жану Жанна,
Обняв его, заклятого врага.
Нет больше кровной мести, злости, клана...
Земля вокруг безлюдна и нага...
Взлетев над пеплом и поднявшись выше,
Туда, куда не долетает дым,
Достигли их слова Того, Кто Слышит,
И этот Кто-то внял мольбам таким.
От ненависти до любви - немного.
Настанет миг - нет никого родней,
Чем враг, что разделил с тобой дорогу
В мир вечных грёз и пляшущих теней.
Когда среди погибели и горя
Любовь возникнет, вспыхнет сгоряча,
Ткань мира вопреки всему распорют
Серебряные ножницы Ткача...
И побежала трещина по краю,
И вновь расколот был Гиперион.
Ушел в туман, горя и умирая,
Гипернаан... теперь уже Харон.
Глава третья
Под утро дождь с грозой сердитой
Пошел, нас всех перебудив.
Тогда был каждый экспедитор
Угрюм и странно молчалив.
Потом мы путь в Номрад держали
Под тем грохочущим дождем
И каждый думал, глядя в дали,
О сне загадочном своем.
История твердит иное,
И есть резон не верить снам,
Но зацепил нас за живое
Тот сон, что всем приснился нам.
Исчезли призраки Харона,
А время стерло все следы.
Лишь королевского дракона
Белеет череп у воды.
Его собратья пали тоже;
Их кость от времени бела.
Но как? От голода, быть может,
Когда спалили все дотла.
В таких раздумьях о далеком
Блуждали, как в потемках, мы...
Чтоб не коснуться ненароком
В душе болезненной струны.
Они всё там... и жар рассвета
Опять приветствует Двоих...
«Харон, скажи, зачем все это,
Зачем поведал нам о них?»
Он не ответит. Хмурый, темный,
Он вновь надолго замолчит.
Но о полях Гипериона,
Возможно, грезит он в ночи.
Во мраке ночи, в темном сердце
Есть место памяти и снам
Мы сами так грустим о детстве
И старых добрых временах.
...Однажды мы вернулись к дому,
Где завершился путь Двоих...
Букетик свежий ференгона
Лежал у изголовья их.
Но кто с печальными цветами
Один сумел сюда прийти
И под харонскими ветрами
Букетик свежим донести?..
Под обагренным небосклоном
Нам не известно ничего.
Не врут же странники Харона
О нем и призраках его...
Мильдегард[-Экспедиция-]
