Хроники Летописца. Горечь Потерь.
Ночь давным-давно опустилась на окрестности города Бангвиля, и придорожные факелы, как всегда, зажглись, отбрасывая в прохладную осеннюю тьму желтоватые пляшущие блики. Неподвижный бесцветный туман поднялся над влажной от пролитых дождей землей, и еле уловимый запах гниющих опавших листьев сладковатым ароматом наполнил воздух. Темные облака местами расступились над кронами деревьев, открывая вечно высокое ледяное небо, поблескивающее далекими бриллиантами звезд. Сюда доносилось лишь эхо городского шума, наполненное чуждыми голосами торговцев, в остальном, над мокрой блестящей в темноте травой висела печальная, прозрачная тишь. Сатори сидела на корточках, сжимая в руках родной, столь полюбившийся ей арбалет. И с отстраненной болью во взгляде смотрела туда, где она уже почти прижилась, в сторону озаренных светом огней городских стен. Она была одна. Вдалеке от главной дороги и людей. Никто не замечал ее задумчивого, добровольного одиночества, никто не знал о нем. И о ее нелегких мыслях, что застилающей пеленой вставали перед ее внутренним, никому не доступным зрением.
Она вспоминала родной клан, который когда-то прогнал ее.
— Сати, я очень горд, что у нас есть такой вдохновитель, как ты,
— ободряющее лицо Вайса с его неизменной кривой ухмылкой всплыло, словно
далекий, забытый сон.
— Я рада служить вам. Клинки для меня — истинный дом, — Сатори
ощутила, как к душе подступает болезненная тень более ярких
воспоминаний. И постаралась приглушить их, проглотив твердый комок
горечи, вставший в горле.
Это было очень давно. И не стоило того, чтобы возвращаться к этому. Нет. Стоило. Но, не следовало больше этого делать. Просто забыть.
Теперь ее домом стал клан Стая, и родным городом для Сатори был Бангвиль с его запутанными лабиринтами узеньких улиц, высокими каменными стенами, делающими его похожим на неприступную крепость и радушными жителями, которые всегда готовы одарить случайного прохожего мимолетной улыбкой и добрым словом. В Стае она вновь ощутила единство и сплоченность семьи, что была готова принять ее, забыв ее прошлое и дав возможность продолжать свои летописи. И все начиналось хорошо, Сатори уже практически оправилась от своих прошлых обид, возрождаясь к новой жизни в новом клане и вновь начиная улыбаться людям, своим соклановцам, принимая их, как неизбежных братьев и сестер. Но, стая всегда была союзником Огненных Клинков. Сатори не думала, что однажды это отразиться и на ней. Она с надеждой предполагала, что горькие обиды, изредка всплывающие темными пятнами на ее размышлениях при каждом упоминании о новостях из ее бывшего клана, со временем рассосутся, как тающая доброкачественная опухоль на сердце. Но этого не происходило. Потому что шла война со Святыми Щитами. О Клинках все чаще и чаще долетали вести, наполненные яростным огнем последних событий: переговоры с кланом Святой Щит окончились неудачей, произошла стычка, кто-то из ее бывших друзей пострадал. Сатори старалась забыть об этом, просто делать вид, что этого нет. Но это было. И забыть об этом оказалось невозможным. Потому что в конце концов война Клинков постепенно проникла и в ряды Стаи, создавая пока еще невидимую трещину раскола между соклановцами — многие встали на сторону Клинков и открыли несогласованные с командованием боевые действия против Щита. Каждый день Сатори слышала об этом все чаще и чаще, и ее побег от былой горечи постепенно стаскивал ее в яму новых переживаний. Она не исчезла для своего некогда родного клана. Клан начал проникать в ее жизнь вновь.
Зачем эта бессмысленная война? К чему она? Понимая, что ее голос ничего не будет значить, девушка молчаливо взирала на происходящее. Сдерживая чувства. Не делясь ни с кем. Здесь она все еще была чужая, на нее часто взирали, словно на гостя. Стая была хорошим кланом, но она не была его частью. Как когда-то она была частью Клинков. Рано или поздно Стая встанет плечом к плечу с Клинками, выполнив обязательства военного союза. И Сатори снова придется смотреть в глаза людям, которых она когда-то считала близкими, которые подняли ее на ноги, когда она была ньюбом, и научили жизни в Сфере. Этого она пережить не могла.
Испустив неслышный тяжелый вздох, Сатори поднялась во весь рост и во вьющейся пелене тумана, невидимая и неуловимая, подошла к плоскому камню, который белел среди колосьев осоки, колыхающейся и шелестящей под слабыми порывами свежего ночного ветра. Опустилась перед ним. И возложила на его шершавую поверхность арбалет, аккуратно придерживая его за приклад. Затем отступила на шаг. Ее глаза в темноте с ускользающей тоской разглядывали выгравированное на прикладе танцующее пламя — символ Огненных Клинков. В мозгу решительно тлело назревшее намерение. Сатори пора было наконец покончить с этим раз и навсегда.
Она исчезнет.
На этот раз она исчезнет.
Она не смогла быть к Клинкам столь близко, и это была целиком ее вина, ее слабость.
— Прости меня, Стая, — беззвучно прошептали ее губы, и девушка подняла взгляд на далекие огни Бангвиля, которые продолжали светиться, как ни в чем не бывало — жизнь продолжалась. На мгновение к глазам подступила горячая влага, когда в голове мелькнуло короткое воспоминание, словно вспышка, поразившая разум. Вслед за произнесенными словами губы девушки совсем уж неразборчиво вымолвили лишь одно имя, выдохнув его в тишину. Имя растаяло в воздухе, смешавшись с сырым туманом. И пропало навсегда. Сатори уносила его с собой в сердце.
Подняв на плечо дорожную сумку, юный летописец развернулась к городу спиной и безмолвными шагами стала удаляться в ночь, все дальше и дальше. Когда-нибудь, в одном из далеких городов за Внутренним морем она найдет свой дом.
Автор: Satory, Летописец.
